Главная » Люди » Музыканты » Нестеров Александр

Нестеров Александр

04.01.2008

(1954-2005) Композитор, музыкант-мультиинструменталист, бэндлидер. Знаменитый представитель украинского джазового авангарда и современной импровизационной музыки. Среди инструментов, которыми владел Александр - MIDI-гитара, гитара, рояль, вибрафон, перкуссия, фагот, контрабас. Начинал Нестеров как бас-гитарист, участвовал в популярной в СССР джаз-рок-группе "Видеоджаз " (1985-88). В начале 90-х полностью пересмотрел свое отношение к музыке, свое место в музыке. Начал новый этап творчества. Основным музыкальным языком Нестерова стал язык новой импровизации, и первым шагом к этому новому пути была работа в квинтете, где вместе с Нестеровым играли Геннадий Ивченко, Эмиль Соколов (фортепиано), Сергей Швирст (барабаны), Сергей Хмелев (вибрафон). Выступал Нестеров и в качестве лидера "Группы современной музыки" (1988), членами которой были Петр Товстуха (фортепиано), Юрий Яремчук (саксофоны), Ирина Финиш (виолончель), Михаил Антонович (барабаны). Сотрудничество с Киевским театром драмы и комедии была также одной из вех в творческой жизни Александра Нестерова.

В 1991 году Нестеров участвовал в украино-французском джазовом фестивале “Дніпрогастроль”, на котором завязалось знакомство с исполнителями ассоциации “ARFI” (Лион, Франция), выступал на множестве других украинских и зарубежных музыкальных форумов.

С 1995 года Нестеров все чаще работает в сольных проектах, создает музыкальные экспликации старого кино, сотрудничает с фольклорным ансамблем “Древо”, продолжает работу с Сергеем Хмелевым и Юрием Яремчуком. Именно в тандеме с двумя последними была создана одна из лучших работ Нестерова - программа “Опромінені звуки”, посвященная Чернобыльской трагедии. Издана эта работа была в 2001 году.

Одна из последних программ музыканта посвящена композитору Джону Кейджу (John Cage). Александр Нестеров ушел из жизни в ночь с 5 на 6 июля 2005 года в возрасте 51 года. Причина смерти - рак.

"С его уходом, наверное, сменилась эпоха в украинском авангарде, новой музыке, экспериментальной электронике. Впрочем, даже большинство думающей аудитории потеряло Нестерова, так и не успев его обресть..." (Вячеслав Криштофович-мл.)

Дискография:
Works (з Дж. Хасламом) 1999 Slam CD
Динамические MIDIтации, Vol. 1 2001 Симфокаре CD
Динамические MIDIтации, Vol. 2 2001 Симфокаре CD
Зеркало 2001 Симфокаре CD
Клаустрофобия 2001 Симфокаре CD
Опромінені звуки 2001 Симфокаре CD
Хорошо препарированный клавир 2001 Симфокаре CD

Коллеги и журналисты о Нестерове

Петр Пашков об Александре Нестерове:

"Совершенно особая фигура украинского джаза. Был идеально предан музыке. Некоторое время поработав на сцене с Николаем Гнатюком в пике его популярности, Саша навсегда завязал с продажей своего таланта. Никогда не участвовал в чужих проектах, не играл в ресторанах, клубах, казино, на частных вечеринках. "Я должен играть только свою музыку", говорил он.

Жил с мамой очень скромно, играл несколько концертов в год, записывал диски, деньги для издания занимал. Незадолго до смерти они продали дом и купили две квартиры, одну из которых сдавали. Так материальная проблема была решена, появились средства и для ухода за мамой, она очень болела. Ее Александр выходил, а себя проглядел. В итоге и мать умерла буквально вслед за ним. Да...
Саша очень досадовал, что не может найти человека, занявшего ему 6000 и до самой смерти держал их наготове, чтобы отдать. Творчество его было сугубо авангардной направленности, имело большой резонанс в Европе, были и выгодные приглашения, но... " На кого я оставлю маму, у нее ведь никого, кроме меня нет?" Так он никуда и не ездил.

На одном из львовских фестивалей были участниками его и мой ансамбли. У нас была пьеса " Веснянка", где во вступлении изо всех сил валяли дурака. Помню, что я советским медным пятачком (монетой) елозил по басовым струнам, извлекая противные звуки. Мачулин нервно тарахтел барабанами, у него это здорово получается! Все старались придумать что-то ненормальное. В кулисах появляется сияющее лицо Нестерова. Наконец хоть что-то можно послушать – написано было на нем. Ведь, кроме него самого, авангарда на фестивале никто не играл. Лицо сияло, пока мы упражнялись в джазовом авнгардизме. По мере приближения мелодии, гармонии и ритма к конкретности, лицо Нестерова теряло интерес все больше. С наступлением темы " Веснянки", звучавшей в ECM-овском духе, он вышел. Александр Нестеров, святой киевского джаза. Такой цельности характера ни у кого не было, нет, возможно, и не будет."

Вячеслав Криштофович-младший об Александре Нестерове
(из статьи "Неліквідний промінь української музики, або Таргани, fuck off!")

[...] "Олександр Нестеров принципово не бажає належати до жодного з нинішніх творчих угруповань, але ми його все ж таки назвемо авангардистом. Суворим авангардистом. Дякувати Богові, визначення настільки розлоге, що анічогісінько не пояснить про його музику. Хоча, існування авангарду як такого у сучасному світі він ставить під величезний сумнів: цим словом можна обізвати лише щось вкрай свіже, нове, незаїжджене – стилістичні ознаки ні до чого. Це на думку Нестерова. Тож бути йому авангардистом – за його ж єзуїтським визначенням.

Ні, він не намагається бути не як усі. Він просто щосили прагне лишатися собою. Невже людина забагато хоче? Але так вже сталося, що прибічники-діячі джазу та навіть так званої нової імпровізаційної музики (хоча останніх у нас ще пошукати слід – перший та, мабуть, на сьогодні останній хороший український новий імпровізаційний диск вийшов під іменем того ж Нестерова) не схильні приймати його: щось тут, мовляв, естетика підозріло неджазова. У прихильників без винятку всіх академічних музичних шкіл музика Нестерова викликає непідробний стрьом. Навіть у тих, хто відчайдушно проповідує “нову музику” – ні, не лише тому, що його вишукування “новіші”. Річ у тім, що імпровізує ж чувак – суцільно імпровізує. Щось воно не те нібито, нє правільно… Хоч до неформалів усіляких податися, але у тих трави не вистачить, аби проковтнути таке. І всіх, що головне, можна зрозуміти: кожен має потребу вписатися до якихось рамок та категорій, особливо у нас – де гасла про справжнє розкріпачення свідомості чомусь набувають привабливості тільки на папері та на словах. Звісно, це перебільшення – нечисленна публіка Нестерова складається із зовсім різних людей. Але в кожному жарті є доля жарту.

Не дуже хочеться заморочуватися стандартним запитанням про те, яке ж насправді місце посідає Олександр Нестеров в українському культурному просторі. Адже надто кортить відповісти вкрай цинічно – у старенькому приватному будиночку десь на Нивках. В оточенні всіляких чудернацьких залізяк-інструментів, найрізноманітнішої музики, власних дисків, які чомусь не дуже продаються, і ще чогось, про що пізніше… Зрештою, сам винен. Адже кожен з нас живе таким життям, яке сам собі вигадав. Кожен по-своєму платить за амбіцію бути собою.

До речі, про життя. 22 квітня [2004] Олександрові виповнилося рівненько 50. По ньому не скажеш: про це він “розколовся” мимоволі… Кожен нормальний журналіст мав би красиво розписати багате минуле Нестерова – часи, коли той грав джаз-рок на бас-гітарі, його мандри країною Совєтів, музичними стилями та напрямками – джазом, новою імпровізаційною та академічною музикою, розповісти про цілу купу саунд-треків до теле- та кінострічок, про його нескінченний потік інструментів, що він їх опановував, закохував у себе та кидав – про його бас-гітари-контрабаси-роялі-фаготи-сопілки-міді-гітари-електроніку-чудернацьку-перкусію… Так, це цікаво, але якось іншим разом: наразі нас цікавить “сьогодні”, “зараз”, “ця мить” – для самого Нестерова поняття найконцептуальніші, ключові.

Бо ж якось колишній джазмен вирішив, що годі бути таким собі місцевим Жако Пасторіусом і час ставати справжнім серйозним композитором. Приїхав до рідного Києва з наміром вступити до консерваторії. Але на попередній співбесіді, послухавши Олександрові написані фортепіанні п’єси, йому пояснили: те, що його цікавить, почнеться (якщо почнеться) лише через 3-4 роки після вступу до закладу… Так навіщо марнувати час? Так Україна “втратила” одного з багатьох “хороших” сучасних композиторів – у обмін на єдиного та неповторного… З часом він припинив взагалі будь-як занотовувати свою музику, переключився на повнісіньку імпровізацію – а склад мислення Нестерова уможливив те, що його імпровізації “на рівному місці” за формою часто мають довершеність написаних творів. І засіб найкращий для себе знайшов – препарований рояль. Це коли ти “годуєш” рояль, напихаючи його надра різною всячиною – а потім робиш з ним усе, що заманеться – що по клавішах, що по струнах. Для Нестерова кожна препарація та кожен новий інструмент – цілковито нова ситуація, в яку він потрапляє щоконцерту. Відтак, для нього потенційно закриті двері усіх українських залів з кращими інструментами: хто ж це дозволить “розкурочити” дорогущий Стейнвей?! І знову доводиться лізти через вікно…

Навіть старі Олександрові соратники та давні знайомі здебільшого лише розводять руками, почувши його музику. Як казав той самий розумний дядько [Говард] Мендел (із зовсім іншої нагоди), ніхто не знає, як сприймати нове ЩОСЬ, і як на нього реагувати. Втім, музикант завжди має повне право лишатися байдужим до нерозуміння. Дуже хочеться вірити, що йому це потім зарахується.

Десь рік тому щось, мабуть, у лісі здохло. Лише у травні Нестеров мав цілих три виступи, хоча зазвичай на сцені його можна побачити рази два на рік, та й те з міді-гітарою. Але зовсім не від того його виступи можна вважати великою культурною подією… А тут він ще й уперше на концерті по-справжньому дірвався до препарованого рояля. А ще на плівку якісь шуми позаписував, з котрими імпровізуватиме. Перкусії до того ж всілякої саморобної притяг – цілу купу. Більшу частину літа 2003-го він регулярно з’являвся у книгарні “Бабуїн” (щоправда, з барабанщиком, але він нам зараз не до тексту, даруйте) та намагався поширити діяльність на інші клуби. Потім успішно дав серйозний зальний виступ на фестивалі у Німеччині та, повернувшись, забив на київські клуби, аргументуючи, що припарило грати “в піщєблокє”. Таким чином знов замовчав.

На сцену Нестеров виходить, як вуйко, який має перевірити, чи достатньо міцно прив’язані до стійки величезні металеві профілі (він уже сто років збирає найнесподіваніші речі, що їх примушує звучати – заграє навіть на консервній бляшанці, якщо захоче: невже він не розуміє, що завдає болю своїм “звуковим об’єктам”; що саме фіговина, покликана бути якимось будівельним профілем чи неліквідним викидом індустріальної доби, має відчувати, дізнавшись про те, що вміє співати?). Нестеров б’є по ним кілька разів – серйозно, але легенько, невпевнено, як новачок: бо він насправді і є новачком, потрапивши вперше і востаннє в ту халепу, до якої сам себе завів. Він методично перевіряє, як звучать інші штукенції, почеплені на сцені. Зал наповнюється дивною бентежною вібрацією – з боку авдиторії вже не лунає жодного звуку – і тільки коли він підходить до рояля та видає перший звук, кожен найбільш непоінформований слухач переконується, що це не випадковий працівник сцени, а сам Нестеров. В ньому не відчувається та харизма, магнетизм, надприродне внутрішнє світло, яким може похвалитися куписько великих музикантів. У комусь все це присутнє і в житті, у когось це запалюється, варто їм вийти на сцену. Нестеров не має до цього, здається, жодного стосунку. Коли він з’являється на сцені, таке враження, що в Олександрі, якого ти в житті знаєш тихим, трохи сумним та самоіронічним дядьком зі своєрідним почуттям гумору, глибоко всередині просинається ще хтось. Нестеров на сцені – сама заглибленість та зосередженість, коли на обличчі з’являються надмірні емоції – це щось незвичайне. Може, через це Олександр останнім часом відкидає будь-які спроби створювати щонайменший зовнішній ефект, елемент шоу, яким зловживає така кількість авангардистів?

Ти просто бачиш, як людина трохи більше години живе на сцені. Незважаючи на кількість публіки в залі: це ж він живе, а вже справа інших – брати в цьому участь чи ні. Страшенний магнетизм має насамперед звук – в усіх його нюансах, тонкощах, непочутих потойбіччях – усі ті нюанси він витягне з будь-якого гівна. Варто чомусь ненавмисно скотитися на підлогу – і Нестеров кілька хвилин вивчає співзвучність тієї паскудної підлоги з придуркуватими елементами його божевільної перкусії – і хай хтось розкаже мені, що то не музика! – і хоч би одна людина з двохсот на тому божевільному концерті лишила зал – чиста цікавіть? манірність? понти? снобізм? брак сили підвестися та піти звідти? жах? катарсис? чи просто саторі, просвітлення? Що змушує людей, які потрапили на подібне ЩОСЬ, лишитися? Хтось із них потім крутитиме пальцем біля скроні, інші так і не вимовивши жодного слова, тихо розійдуться, міркуючи про своє, а хтось лишиться викручувати гвинтики між рояльних струн та прибирати безлад, створений годиною його життя; і ніхто не скаже, що у нього відбувається в голові. Чи знає він сам?... " [...]

Вячеслав Криштофович-младший (статья "Ныряющий в звук" в газете "Столичные Новости" #235, 16-21 октября 2002)

Инструкция для слушателей музыки Александра Нестерова.
"В нас совершенствуется способность отличать чувства, которые мы испытываем, от тех, которые мы уже испытали". Хотя эти слова Макс Фриш написал по совершенно иному поводу, они как нельзя лучше годятся в данном случае. Речь о музыке Александра Нестерова, совершенно неожиданной и, безусловно, самой необычной в нашем культурном околотке. Его теперешние спонтанные импровизации являются именно результатом не пережитого ранее чувства исполнителя и вводят слушателя в царство того самого "переживаемого" впервые. Именно эту способность он, Нестеров, совершенствует в нас и себе.

От большинства украинских музыкантов об Александре можно услышать или что он "крайне одаренный, но какой-то сумасшедший", или что у него просто не все дома. Ну что на это сказать? Нестеров — действительно своеобразная личность, но не более того. Авангардный же музыкант, в конце концов. Впрочем, он не устает повторять, что в современной музыке уже не существует "авангарда", как мы привыкли его понимать. Ведь все устои гармонии — мелодии — ритма — композиции уже давным-давно подорваны экспериментаторами прошлого. На глупый, но резонный вопрос, что же теперь считать авангардом в прямом смысле слова, Александр отвечает: "Просто нечто смелое, неожиданное — по идее, подходу; и здесь уже не так важно, сколько ты правил при этом сломал". Таким образом, он дал повод прицепить на самого себя ярлычок. Главный украинский авангардист (если уж верить его же дефиниции). Не из тех, которые считают себя таковыми и много трепятся на этот счет.

Тихо, незаметно для большинства спецов от музыки, на собственные деньги и не без помощи многих друзей, с конца прошлого года Александр Нестеров произвел на свет шесть (!) компакт-дисков. На них — последние лет 13 его изысканий в сфере звука, и каждый из них принципиально отличен от другого.

Александр Нестеров вообще начинал лет 30 назад с того, что играл на бас-гитаре джаз-рок в духе Chicago, Майлза Девиса, Weather Report, Жако Пасториуса, который и был для Александра основным источником вдохновения. Потом он учился играть на других инструментах, среди которых контрабас, фагот, сопилка, рояль, куча самодельной перкуссии и музыкальных безделушек, сделанных из неожиданнейших подручных средств. А главное — миди-гитара — высокотехнологичный агрегат на основе электрогитары, позволяющий одному человеку производить на свет звучание, равное доброму камерному оркестру не существующих в природе инструментов. Нестеров прошел десятилетний путь разрушения музыкальных устоев средствами вот этой миди-гитары. Путь, на котором уже нельзя оглядываться и возвращаться назад хоть на шаг. Когда ты уже перестаешь слушать музыку "по стилям" и направлениям, и на твоей полочке с дисками хитовые песенки 70-х соседствуют с экспериментами академической музыки. (В знании авангардной и академической музыки Александр даст десять очков вперед консерваторским профессорам.) И ты сам перестаешь играть в каком-то конкретном стиле. Не потому, что намеренно хочешь выделиться, а потому, что просто не задумываешься обо всем этом. Такое, видимо, случается с людьми, когда они начинают чувствовать в себе силы идти в одиночку.

Нестеров, нужно сказать, вовремя изолировался от всевозможных течений, направлений и художественных группировок. Раз и навсегда. Поскольку среда его и так вытолкнула бы — так же, как со временем партнеры по музицированию становились все менее близкими идейно и социально. Сейчас даже при большом желании никто из наших музыкантов какого угодно толка и направления не рискнет похвастаться "родственностью души" с этим непонятным субъектом — то ли пианистом, то ли композитором, то ли импровизатором...

Вялотекущая шиза украинского культурного процесса вряд ли даст возможность Нестерову быть принятым, понятым и сытым. Ибо каждый второй мнит здесь себя законченным гением, а свой путь — единственно верным. Большинство предпочтет тихонько не заметить выхода его дисков, дабы не загнать занозу. И даже большинство теоретиков академической музыки не потрудится понять, что же за штука — эти нестеровские изыскания. Ведь многим даже трудно понять, что такое спонтанная импровизация в чистом виде. В Украине только единицы потрудились сказать о том, как красиво и классно то, что они потрудились, опять же, услышать на компактах Александра.

Собственно, с этими альбомами все просто. "Зеркало" и "Клаустрофобия" и по музыке, и по дизайну выполнены в духе выдающейся фирмы ECM и представляют собой переход Нестерова от стилистически определенных джаза и так называемой новой импровизационной музыки к чему-то сугубо индивидуальному. "Двухтомник" под названием "Динамические MIDI-тации" представляет сольные импровизации на миди-гитаре (они еще официально не вышли по причине элементарного отсутствия буклетов к дискам). Несмотря на маленькие тиражи и определенные проблемы с дистрибьюцией, те, кто хочет, в состоянии достать эти диски. Желающих, судя по всему, окажется несколько больше на Западе.

Уже не один западный специалист описался кипятком, услышав альбом "Опромiненi звуки", посвященный чернобыльской трагедии. Здесь миди-гитарные "излучения" Александра подкреплены мастерским аутентичным пением хора "Древо", исполняющим украинские песни именно зараженного радиацией региона. И если Нестерову когда-то придется говорить о резонансе, произведенном его работами, этому диску суждено открывать список. Последнее же достижение музыканта-единоличника — "Хорошо препарированный клавир". Хотя идея препарированного (подготовленного) рояля, как и самой спонтанной импровизации, далеко не нова, Нестерову, кажется, удалось открыть в ней новые импульсы. К тому же, как ни крути, звучание любой электроники несовершенно, и акустический инструмент — идеальное средство для наслаждения настоящим звуком.

Просто, набравшись сил и опыта, Александр оказался в доселе совершенно не известной ни слушателю, ни ему самому ситуации. Нырнуть в тончайшую материю обертоновых облаков и наблюдать, куда унесет его ветер, фантазия и инструмент, о котором никогда не сможешь сказать, что овладел им. Потому что каждый раз он — другой, и тебе нужно снова и снова искать с ним общий язык.

Однажды Нестеров зашел в студию, напичкал внутренности рояля всевозможными штучками-дрючками, готовя его для неизведанного, и записал музыку, о которой наперед ничего не знал. Музыка, рожденная в тот самый момент, когда руки прикасаются к инструменту. Музыка, лишенная гармонии, ритма, мелодии, даже привычного для уха "звука". Здесь есть много больше — возможность обретения музыкантом собственной душевной гармонии. "Музыка без намерения", — так смутно объясняет ее импровизатор. Без причинно-следственных связей и даже концепции... Точнее всего тем не менее смысл происходящего в "Хорошо препарированном клавире" (и Нестеровой голове) несколько десятилетий назад объяснили смешные инопланетяне из романа Курта Воннегута. "А почему вообще все! Просто потому, что миг таков. Видели вы когда-нибудь насекомое, застывшее в янтаре?.. Сейчас и мы застыли в янтаре этого мига, никаких "почему" тут нет".

Да, большинство, услышав этот диск, сочтет, что их жестоко обманывают, подсовывая 53 минуты пустозвучия и издевательства над инструментом. Для еще большего количества зафиксированные на нем звуки — как "железом по стеклу" (интересно, кто-то допускает, что есть люди, для которых репертуар FM-станций — такое же "железо по стеклу"?). И только некоторые ощутят себя участниками совершенно новой ситуации. Просто окунутся в звук и отправятся в направлении, известном только случаю. Здесь главное — не переусердствовать. Если будете начинать с этой музыки каждый день, вас выгонят с работы за регулярные психические срывы. Если будете слушать ее на ночь, от вас уйдет жена. Но если изредка позволять себе роскошь включить "Хорошо препарированный клавир" или другой из компактов Нестерова, есть вероятность того, что понемногу вы будете находить в себе силы идти в одиночку. Неплохой вариант для типичного представителя современного общества."

www.indie.kiev.ua: рецензия на альбом ""Хорошо Препарированный Клавир"

Александр Нестеров умер от рака ночью 6 июля этого года, ему был 51 год. [...] Александр Нестеров был, пожалуй, старейшим представителем нового модерна в Украине. Он вышел из свободного джаза и долгое время уверенно двигался в направлении абстрактной импровизации. Его эксперименты начались задолго до того, как в Украине появилась независимая сцена, он был первым в стране, кто начал играть на диковинной MIDI-гитаре, экспериментировать с электроникой, самодельной перкуссией, записанными на пленку шумами. В немногочисленных статьях о Нестерове, которые мне удалось раскопать в интернете, его в один голос называют непризнанным гением импровизации, совершенно непонятым общественностью, но при этом не на шутку одаренным и упрямым. Дескать, в его работах нет гармонии и смысла, но кому удается расслышать в них что-то для себя, тот прямиком отправляется в нирвану. С этим я согласен. Не согласен только с патетическим (как правило) характером этих статей. Тем более что по некоторым свидетельствам сам Нестеров был человеком очень простым и непретенциозным. Все диски (их меньше десятка) он издавал сам за свои и одолженные деньги, никто в то время в Украине такой музыкой не интересовался, но диски эти были для него очень важны, он говорил о них как о "приятных сюрпризах". Во всем, что связано с музыкой, он не шел ни на какие компромиссы, что и сделало его в конце концов одиночкой-изгоем в местной культурной среде. Примечательно, что при всех неблагоприятных условиях он категорически отказывался эмигрировать.

Мне очень жаль, что я сам не успел познакомиться с Нестеровым, и особенно отчетливо я это понял, получив от Кириченко посылку с этим вот диском. Это импровизация с подготовленным фортепиано и объектами (в основном с продолжительным затуханием звука). Перед записью Нестеров пришел в студию и нашпиговал рояль всякой всячиной - вот и вся подготовка, в остальном - это полная импровизация. Алла Загайкевич рассказывала, что в какой-то момент он кардинально отверг композиторскую деятельность и сосредоточился на выразительности текущего момента. Он считал, что адекватное выражение чего-то, что требуется выразить, возможно только в условиях полной случайности, без планирования, без задних мыслей, уверенности в следующем шаге и - главное - без украшения того самого момента второстепенным "оформиловом". Конечно, стоит принимать во внимание его обширный опыт - никаких безалаберных случайностей в этой музыке не возникает, все очень строго, почти механически, музыка уверенно балансирует между взрывной эмоциональностью и мгновенным холодным расчетом - это наглядное руководство по тому, куда и в какой момент нужно совать пальцы. При этом работа идет на нескольких уровнях сразу - акценты, затухания и обертоны формируют отчетливые смысловые/энергетические узлы. Эти, казалось бы, бессистемные связи складываются в столь подвижную и неспокойную систему ухищрений, что слово "импровизация" - последнее, что приходит в голову, связанное с этой музыкой.

На последних минутах записи Александр начинает подпевать своему гигантскому фортепьянному сопровождению. Нет, это совсем не экзальтированные вопли Кейта Джаррета, наоборот - еле различимое бормотание, буквально вариации дыхания - надо приложить усилие, чтобы его расслышать. Этот (наиболее иррациональный) фрагмент записи - носитель глубокого и неочевидного смысла в совершенно очевидной и бессмысленной по своей сути интуитивной музыке.