Алик Фантаев: искусство существует, даже если оно не нужно людям

Алик Фантаев / Alik FantaevБарабанщик Алик Фантаев – фигура заметная. Включите поиск этого имени по порталу, убедитесь сами. Вопреки тому, что Алик давно считается самым ярким украинскми джазовым барабанщиком Украины, последнее упоминание о его дебютном сольном проекте First Kiss – выступлении в рамках фестиваля Jazz In Kiev – было не слишком лестным. Мы приняли решение дать высказаться самому музыканту.

Алик, в твоем новом проекте First Kiss задействовано много музыкантов; наверняка выстроить звук, добиться правильного звучания в живом режиме сложно. Что, собственно, и подтвердил концерт в рамках фестиваля Jazz In Kiev – то, как звучал твой бэнд на сцене Октябрьского Дворца, разительно отличалось от студийного варианта звучания.

Чем это можно объяснить? И сколько раз вы вообще показывали эту программу вживую?

Живых концертов этой программы было всего два – в "Арене" и на фестивале Jazz In Kiev.

Насколько ты доволен тем, как оба раза твоя группа прозвучала? В записи-то всё нормально, что, впрочем, неудивительно. А вот в реальном времени... Я слушала тебя 18 октября и... ох, не знаю. И хотелось получить удовольствие, но сделать это не было никакой возможности.

Насколько ты сам доволен?

Я так скажу. В YouTube есть ролик с записью концерта в "Арене". Там был действительно очень хороший концерт. А в Октябрьском проблема со звуком действительно имела место. Это не оправдание, нет, – я никогда не ищу оправданий. Но... как можно играть, если не слышишь того, с кем ты играешь? Ну, это такое...

Видишь ли, почему я тебе так "соль на рану сыплю". В последнем номере журнала "Джаз.Ру" у меня вышел большой материал – опрос лучших концертных звукорежиссеров России (+ мнение нашего соотечественника, Виктора Овчинникова) о проблемах звука на джазовых мероприятиях. И практически все, как один, звукачи говорят о том, что плохой звук – вина не только звукорежиссера. Де, есть часть вины и самих музыкантов: или программа сырая, или что-то недоработано, или отсутствует взаимодействие в группе. Как откомментируешь?

Я... вспоминаю свои ощущения: когда я приехал из Израиля, – я там учился, играл, выступал – приехал в Киев и впервые столкнулся с концертным звуком (не помню уж, где, то ли Октябрьский, то ли Динамо-Люкс), у меня просто брови поднялись до небес. Я не мог понять, как такое вообще возможно: ничего же не слышно абсолютно, когда играешь. Я был в шоке: об этом знают многие мои коллеги и друзья. Как такое может быть? Я такого в Израиле просто не видел и не слышал и не понимаю, как с этим совладать. В Израиле мы работали со звукорежиссёром. Человек этот, возможно, не знает ничего, никакой теории, но! Мы приезжали в любой зал, выставлялась аппаратура, минут 10 саундчек, ручки покрутил – всё звучит. Шикарно причем звучит.

Ага! Значит, у вас все-таки был свой звукорежиссер в Израиле?

Нет, не всегда это был один и тот же человек. Но везде, в любом месте звук был очень хорошим. Такого, как здесь, я нигде не видел, к сожалению.

Как считаешь, могла бы эта проблема в Украине решиться, если бы у каждого коллектива собственный звукорежиссер стал штатной единицей? Если бы был свой специалист, хорошо знающий программу, особенности каждого музыканта в группе, какие-то предпочтения; который не станет нервничать, когда его в 15-й раз попросят сделать громче в мониторы и не добавлять ревер саксофону – просто потому, что он изначально знает, что нужно делать?
Да, конечно. Моя ошибка в том, что я не пригласил звукорежиссера, который записывал мой альбом – Лешу Дрозда. Он знает музыку мою и я уверен, что все было бы прекрасно. Это моя ошибка, да: я подумал, что и так всё будет хорошо... Но, видимо, всегда надо перестраховываться. Недавно же мы были в Польше. Таня! Везде – везде! – прекрасный звук, всё быстро выставляется, все замечательно. У нас, видимо, что-то удивительное со звукорежиссерами происходит. Они вроде много знают, много говорят, учат тебя, что и как нужно делать, а результат от них – нулевой. Минусовый даже. В основном.

Ну, начнем с того, что концертной звукорежиссуре вообще нигде не учат, ни в Украине, ни в Москве.

Но даже если бы и учили: такой человек, чтобы выстроить джазовый концерт правильно, должен еще и в джазе разбираться и хоть немного его любить. Хотя и в Израиле, и в Польше в этом недостатка нет. Вот Польша – передовая страна! Я был там тому год назад, там люди все время растут. Приятно впечатлило то, что там очень чисто, что манера вождения автомобилей взаимоуважительная – это ведь очень важные показатели, по которым многое можно определить. Заходил в музыкальную академию в Катовицах – это что-то потрясающее. Такое у меня сожаление за наших ребят, что у нас нет такой академии, такой атмосферы. Начать хотя бы с того, что здание академии – очень красивое, старинное. Подходя к нему, слышишь, что кто-то занимается на органе. Открываешь двери сначала деревянные – старые, они их сохранили, – а за ними стеклянные, еще одни, очень большие: потолки высокие. Стекло – молочного цвета, а на нем нарисованы ноты. И ты как будто открываешь нотные листы, когда заходишь. Попадаешь в мир музыки. Это восторг.

Теперь по поводу альбома. Я для себя отметила следующее после прослушивания. Помимо того, что в музыке, естественно, явно просматривается крепкий фокус на ударных – что Алик Фантаев как композитор вовсе не стремится к нарочитому благозвучию, к красивости; не использует совсем уж конвенциональные гармонические решения. Зачастую предпрописанные партии, которые исполняют инструменты, полны небольших диссонансов, которые как будто подталкивают слушателя, заставляют его встрепенуться. Было ли это намеренно, хотел ли ты "иголочками поколоть" слушателя, или просто писал, как писалось?

По поводу акцента на ударных: я, честно говоря, его не ощущаю. По поводу благозвучия: в принципе, музыка – это же не изделие какое-то деревянное. Сделать нечто такой-то формы. Это твой мир, твое сознание, все, что ты пережил. Я к написанию музыки так отношусь. Это мои ощущения, прежде всего. А диссонансы... так оно и есть, это же психоакустика. Консонансы усыпляют, диссонансы подталкивают. Может быть, где-то на подсознательном уровне я это и имел в мыслях. То, что звучит по радио, людей усыпляет; усыпляет культуру этой страны.

Ты сотрудничаешь со многими коллективами: это и неудивительно. Как ты стараешься проводить собственную исполнительскую политику: звучать в каждом коллективе, "как Алик Фантаев", – чтобы саунд был узнаваем, чтобы сохранить собственное лицо – или стараться соответствовать задачам каждого конкретного проекта?

Здесь всё очень просто. Музыкант – как актер: в своей роли он остается самим собой, но роль он все-таки играет. В колледже нас учили многим стилям – причем далеко не поверхностно, – как играть рок, как играть свинг, афро-кубинскую музыку, бразильскую. Как играть фри-джаз. Естественно, я остаюсь самим собой, у каждого музыканта свои фразы, какие-то свои построения. Но вместе с тем я должен соответствовать стилю. У Земфиры я играл рок, в Er.J.Orchestra – фьюжн такой, как его назвать. Если это свинг – я буду играть, как свинговый барабанщик.

А с Земфирой это что был за проект?

Альбом я с ней записывал. Из этого альбома вышло всего 2 песни, сингл вот этот "До свидания". Я там играл на треке "Брызги" и еще в одной песне, посвящении Виктору Цою – "Звезда по имени Солнце".

А как произошла ваша встреча? Ты в России, что ли, жил?

Нет, Земфира приехала сюда, в Киев, в 2000-м, кажется, году. Записать альбом. Были собраны музыканты-киевляне. Мы с ней чуть ли не целыми сутками работали. Она фантастически талантливый человек. По 12 часов вместе с нами, не жалея себя, пела, играла. На следующий день после сессии она меня пригласила к себе в группу.

А ты?

А я, естественно, согласился. Это был срочный тур, надо было срочно готовить программу... Но я гражданин Израиля, мне нужна была в Россию виза. Это сейчас между Россией и Израилем безвизовое пространство. А тогда было сложнее. Фирма Земфиры прислала мне приглашение, я пошел в консульство, но туда еще приглашение к тому времени не пришло. Виза – дело небыстрое, надо было ждать две недели. И я не успел с визой, а Земфира взяла своего прежнего барабанщика.

Жаль. Мог быть хороший такой толчок... Вот ты говоришь, что вас в Израиле учили играть отдельно рок, отдельно свинг. У нас такому, пожалуй, нигде не учат. Учат просто тому, как играть на инструменте, так ведь?

Ну, я бы даже сказал, что здесь, к сожалению, и играть не учат. Я считаю, что это безобразие.
У нас в колледже изо дня в день, с утра до ночи проходили занятия, потом самостоятельные занятия. У меня по специальности был не один педагог, а четыре. Это были курсы, связанные с мастерством барабанщика. Техникой мы занимались полчаса в неделю, а все остальное время отводилось тому, как ее использовать. Конечной точкой был педагог ансамбля. Это самый важный педагог, он все знания твои суммирует. Потому что для каждого музыканта цель – играть в ансамбле. Поэтому в итоге ты получаешь практику не у одного человека, а у всех, кто есть в колледже практически.

А как ты относишься к видеошколам? Если люди не могут учиться за границей и покупают записи с мастер-классами?

Ну... Абстрактные советы редко помогают. Нужно же к человеку и прикоснуться, исправить положение руки, иногда нужно дать ему сыграть, а потом показать, как нужно. Должен быть живой контакт. А в остальном видеошколы – это хорошо. Но, к сожалению, ребята, которые смотрят эти школы, все равно не понимают сути. Суть в видеошколах не говорится, а если говорится, то двумя словами. Поэтому ребята обращают внимание на совсем другие, иногда второстепенные вещи.

А в чем суть?

Суть каждого барабанщика как музыканта и аккомпаниатора – прежде всего, разбираться в любом стиле. Ведь так или иначе любую музыку все-таки можно поделить на основные стили. Академическая, свинг, афро-кубинская, латиноамериканская, рок-музыка. Ведь вся современная музыка, всё, что на данный момент имеется – это сочетание того, что наработано веками.

Нельзя играть самбу одним способом только потому, что ее так играет Дейв Уэкл (Dave Weckl). Вот он так сыграл – и все копируют. Нас учили не копировать, а быть создателями, творцами. Если ты досконально знаешь истоки, происхождение стилей – тебе легче управлять его составляющими. Если ты эволюцию жанров осознаешь, ты точно знаешь, для чего какой инструмент предназначен и уверенно его используешь для своих целей. Это нюансы, тонкости... И когда ты знаешь, что в самбе играют, какие инструменты, ты сам адаптируешь эти знания к своей ударной установке, играешь свой ритм, а не просто копируешь чужой. Вот тебе в видеошколе показали, а ты все равно не понимаешь, почему в
там в напольный том играют во вторую и четвертую долю. А если ты знанием обладаешь – то знаешь, что ты делаешь и за каждую ноту отвечаешь. Музыка – серьезная вещь. И если здесь ее кто-то не понимает – не надо ориентироваться на таких людей... Вот в Израиле всё понимают. Если ты что-то неправильно делаешь, то вокруг все сразу засмеются, скажут "ерунда какая" и... не будут приглашать.

Ну да. В США в 40-50 годы вообще можно было по лицу схлопотать, если играл плохо на сцене. Зрители иной раз выволакивали халтурщиков за шиворот на улицу и били лицо.

А среди тех, кто играет сальсу – вообще дело до ножей доходит. Если что-то не так играешь – могут и полоснуть! (смеется)

Алик, а тебя посещают мысли о том, чтобы пожить какое-то время в Израиле?

Я туда и так езжу, у меня там родственники. Полтора года назад я там был, с удовольствием всех знакомых увидел. Потрясающие музыканты там. Туда приезжаешь и диву даешься, какие музыканты бывают...

Скажи... а у тебя творческие кризисы бывают? Творческие конфликты?

Кризисы! (смеется) Такие вопросы... Конфликты у меня бывают только человеческие – с теми, с кем я работаю.

Ну бывает же, когда твои стремления и возможности не соответствуют друг другу, и получается такой творческий конфликт с самим собой.

Это уже, что называется, "лезете в душу". У меня постоянный конфликт с собой...

И с чем он связан?

Ну, такое не рассказывают.

Артист должен всегда держать хорошую мину?

Есть такая история... О каком-то саксофонисте известном. То ли Лестер Янг это был, то ли еще кто-то. У него было выступление, на котором он просто ужачно играл. Самый плохой концерт, который был у него. А к нему после концерта подходит зритель и говорит: ой, я вами так восхищаюсь, вы так играли замечательно, такая музыка. А он играл отвратительно. И в такой ситуации не нужно говорить – да, действительно, так плохо я играл, какой кошмар. Надо сказать "спасибо". Нельзя говорить плохо. Надо всегда говорить – хорошо. Слово "хорошо", энергетика позитивная – это очень важно.

А как же нам тогда справляться с ситуацией, когда на концерт приходит не очень разбирающаяся публика, а музыканты играют из вон плохо. То ли они недоучились, то ли "шара", то ли еще что. И после концерта зрители к ним все равно подходят и говорят: "какой концерт, какая музыка волшебная, как все прекрасно". А при этом на сцене проиходит эпигонство, или подмена понятий – человек заявляет, что играет джаз, а сам играет не джаз. Такое сплошь и рядом, так ведь? И как с этим быть?

Люди подходят... Я не знаю, как с этим справляться.

Нет, – конечно, не с тем, что зрители благодарят за музыку, а с тем, что люди не понимают то, что слышат.

А как с этим справишься? Нет у нас джазовой культуры слушания... К сожалению. Наша культура... я ее называю алкалоидной. Полька, свадьба, алкоголь. Нц, нц. Гулянка.

И стараться даже не стоит?

Ох. Мне не то, чтобы все равно. Но я просто обратил внимание: чем выше уровень жизни в стране, тем лучше там джазу.

Хм. У нас даже если уровень жизни станет хорошим, – разве люди перестанут любить "Руки Вверх" и им подобных? Будут любить и жить при этом в хороших квартирах и ездить на хороших машинах, нет?

Ты знаешь, 20 лет тому назад эти люди жили средне, как все. Ни хорошо, ни плохо. Это сейчас новое поколение появилось. Они еще не знают, что делать с тем, что им идет в руки. Еще и страна в таком состоянии – как желе. Куда колыхнешь, туда и его болтает. Но в перспективе, мне кажется, все у нас станет хорошо. В любом случае искусство – это искусство. Пусть даже оно и не нужно людям, оно само по себе существует.

Скажи, а музыканту важен ли устроенный быт? Должен ли он быть сытым и довольным? Или на полный желудок "поется" хуже?

Это от личности зависит, мне кажется. Сытый музыкант – ну, мне кажется, это... нормально (улыбается). Почему нет?

Я, конечно, утрирую, не имею в виду, что артист обязательно должен испытывать трудности. Я скорей говорю о том, что если все слишком хорошо в жизни творческого человека, – то отсутствует томление духа, нечего сублимировать, некуда выплеснуть энергию. А вот если у талантливой творческой личности, к примеру, несчастная любовь происходит – то, как правило, появляется череда шедевров. Как для творчества лучше – когда всё хорошо или когда немножко нехорошо?

Хорошо, когда всё хорошо, конечно! (смеется) Впрочем, встряски тоже иногда нужны. Новые эмоции – повод к творчеству. Однако же художники великие вроде бы, как правило, в достатке жили и творили при этом. Леонардо, Рафаэль. В принципе, сытость, благополучие с эмоциями не связаны. Если что-то на душе нехорошо, так и кушать не хочется, даже если и есть что. Эмоциональный мир вне материального, он перед материальным.

Такой пример материального: важно ли молодому музыканту играть на хорошем инструменте?

Важно, чтобы начинать не на плохом.

Ты на каком начал?

Ой, на ужасном! Это был Дом Пионеров, барабаны рижские. Я всё это помню. Синтезаторы Ионика, Вермона...

А сейчас на каких играешь?

Ой, сейчас я стал эндорсером ударных Mapex, у меня барабаны серии Saturn. Очень хорошие инструменты, достойные. Тот сет, который у меня сейчас, выставляли барабанщику Эла Джеро – звучали они фантастически. А до этого на них Грег Биссонетт играл. Для молодых, начинающих барабанщиков подойдет хорошая и недорогая серия – Pro M. И для занятий, и для концертов, и даже для студии подойдут эти барабаны.

Как ты считаешь – нужна ли в Украине премия Jazz Awards? Помогает ли какое-то такое публичное признание психологически?

"Какое-то" – нет, вряд ли. Признание помогает психологически, если оно от каких-то авторитетных источников исходит. Вот если бы американские специалисты послушали бы украинских музыкантов и дали бы свои оценки – вот это было бы действенно. А так... Слишком мала в Украине джазовая аудитория. Ну, оценит нас двести человек, которые в этой музыке разбираются, ну, хорошо. Но это же нельзя назвать национальным признанием, правда ведь. Мы ж не Сердючки какие-нибудь...

И последний вопрос. У тебя маленький ребенок – наверное, дома репетировать не получается?

Я и так дома редко репетирую, правда, у меня есть тренажёр такой, он тихий, вот на нём можно играть. А маленькому мы купили собственную установку на его первый юбилей, на годик. Настоящую, не игрушечную, на ней очень даже можно играть даже взрослому.

Значит, не за горами время, когда на джазовой сцене появится Фантаев-младший. Спасибо за беседу!